Текст статьи
Страшные истории привлекали людей с незапамятных времен. Как писал Говард Лавкрафт в своем исследовании «Сверхъестественный ужас в литературе»: «Страх – самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх – страх неведомого» [3].
Тяга к неизвестному, желание ощутить ужас от осознания собственной ограниченности, свойственная каждому человеку любовь к тайнам и загадкам, а также неизбежная рефлексия на тему собственной судьбы – все это ярко проявилось в готической литературе, возникшей в Англии на рубеже XVIII-XIX веков и сразу же завоевавшей огромную популярность.
Начиная с «Замка Отранто» Х. Уолпола - точки отсчета готического романа, датируемой 1764 г. - и по сей день писатели из раза в раз возвращаются к готической эстетике. Психологическое воздействие на читателя путем обращения к ужасному - вот цель готической литературы. Для этого писатели создают пугающую и напряженную атмосферу, пробуждают в читателе чувство неизбежной, но неуловимой опасности.
Не менее важную роль играет и мотивная структура произведения. Под мотивом, по определению И.В. Силантьева, понимается «обобщенная форма семантически подобных событий сюжетных, взятых в рамках определенной повествовательной традиции фольклора или литературы». [2, 310] Соответственно, и готический жанр постепенно получил определенный набор свойственных ему мотивов, к которым можно отнести мотивы страха, судьбы, тайны, болезни, одержимости, а также тесно связанные с хронотопом мотивы побега и заточения. Кроме того, немаловажную роль играют сны, часто вещие, и видения.
Все эти «смысловые пятна» [1, 30] сохраняются в готической традиции с момента ее зарождения, но неизбежно претерпевают изменения по мере развития жанра. В данной статье реализация готических мотивов будет рассмотрена в рассказе «Сновидцы», вышедшем в 1934 году в рамках сборника «Семь фантастических историй» из-под пера ярчайшей, но мало известной в русском литературоведении датской писательницы Карен Бликсен (также известной под мужским псевдонимом Исак Динесен).
В своих произведениях К. Бликсен стремилась раскрепостить воображение читателя, стимулировать его фантазию. Для этой цели, создавая свой первый сборник рассказов «Семь фантастических историй» (на английском - «Seven Gothic Tales»), писательница обратилась именно к готической традиции, причем посчитала эту связь достаточно важной, чтобы вынести слово «gothic» в название сборника.
Конкретно в рассказе «Сновидцы» наиболее ярко проявляют себя следующие готические мотивы: мотив сна, судьбы, проклятия, тайны, страха, побега и преследования. Рассмотрим каждый мотив подробнее.
Одним из ведущих мотивов (вынесенном даже в название рассказа) становится мотив сна. Как ни странно, очень маленькое внимание уделено конкретно сновидениям - только один персонаж, старец Мира, говорит о них. Однако иногда объективно реальные события - например, путешествие одного из героев, Линкольна - называются сном.
«This journey of yours, tonight, is a dream of yours» (4, 211).
Это задает тон всему повествованию. Персонажи, несмотря на свое бодрствование, ощущают на себе иллюзорность, алогичность окружающего их мира - они будто спят наяву. Причем подобная жизнь «во сне» воспринимается не как что-то отрицательное, а напротив, как свобода, как лишенное ответственности и тягот выбора существование.
Реальность в рассказе подчиняется логике снов. Такие условия позволяют героям (в частности Пеллегрине) задавать собственные «правила игры».
Готическому жанру свойственно подобное двоемирие, то есть существование мира снов и реальности, между которыми перемещаются герои. Зачастую наиболее важные события происходят именно на границе этих миров. Однако если в готической традиции мотив сна обычно реализуется через вещие сновидения, определяющие дальнейшее развитие события, то в произведении Карен Бликсен ведущую роль играет именно ощущение иллюзорности, нереальности происходящего, чувство «сна наяву». То есть становятся важны не сами сны как таковые, а применение логики сновидений к реальной жизни.
Мотив сна тесно переплетается с мотивом судьбы. Та самая свобода, отсутствие ответственности, свойственная снам, приводит всех героев к рассуждениям о фатуме. Наиболее ярко идея судьбы раскрывается в истории Пеллегрины.
Героиня в полной мере поняла и приняла странную логику снов, господствующую в окружающем ее мире, и в поисках счастья и покоя пришла к неожиданному выводу.
«Be many people. <...> You must, from now, be more than one, many people, as many as you can think of» (4, 261).
Пеллегрина решает не быть всю жизнь одним человеком, но менять свои личности и «роли». Ее идеал жизни - не быть привязанным к одной личности, относиться к собственной жизни как к жизни любого случайного прохожего - спокойно и равнодушно. Таким образов она поднимается над моралью, зло и добро, боль и удовольствие - все это теряет смысл, все это - лишь проявления жизни-сна.
Итак, традиционная для готической литературы сюжетная доминанта - тщетная борьба героя с роком - реализуется в рассказе Карен Бликсен нестандартно. С одной стороны, герои действительно ощущают власть судьбы над собой. С другой - утверждается возможность самому выбирать свою судьбу. Однако для реализации подобного выбора, как показывает история Пеллегрины, необходимо отказаться от собственной личности. Писательница, таким образом, не противоречит идее неизбежного фатума, но неожиданно развивает ее. Отдельно взятая личность, действительно, не может противостоять своей судьбе. Что она может сделать, так это стать другой личностью, перейти на другой жизненный путь.
Частным вариантом реализации мотива судьбы является проклятие. Этот мотив играет в рассказе скорее вспомогательную роль, поддерживая атмосферу напряжения и ощущение близкой опасности. Действительно, всех героев преследуют демоны их прошлого. Над Линкольном висит семейное проклятие, барон Гильденстерн слышит от женщины злое пророчество, а Пеллегрина, по ее словам, заключила договор с Сатаной.
Не менее тесно связан с историями героев и мотив тайны. Для жанра готики наиболее традиционна именно тайна личности, загадочное прошлое, преследующее героев. Эта тайна зачастую выражается даже внешне, как в случае со шрамом на шее Пеллегрины, отчасти ставшим ключом к разгадке. Не менее загадочный персонажем является и старый еврей.
Именно желание героев найти Пеллегрину и понять, кто она на самом деле и какую роль в ее истории играет еврей, становится основным двигателем сюжета рассказа. Подобная мотивация героев традиционна для готического жанра.
Однако даже после раскрытия тайны остается ощущение недосказанности. Карен Бликсен в свойственной ей манере не дает ни рационального, ни фантастического объяснения событиям.
Важнейший элемент готической литературы - страх - также присутствует в рассказе.
Основным носителем пугающей ауры становится старый еврей. При его первом появлении Линкольн называет его злым духом. Позднее он еще будет сравнен с волшебником, дьяволом и джином.
Однако боязнь Еврея, каким бы угрожающим он не казался, меркнет по сравнению со ужасом, который вызывает у героев их собственные душевные переживания. Так, Пилот ощущает свою непричастность к жизни и страшиться этого, а барон Гильденстерн боится одиночества. Именно этот страх сподвигает их к действиям, становится внутренним двигателем всей их жизни.
Но в реализации мотива страха Карен Бликсен идет дальше. В начале рассказа старик Мира рассуждает о страхе. Он говорит о том, что, познав настоящую жизнь, он уже не может бояться выдуманных историй. Зато его сны все еще способны пугать его. Таким образом, Мира говорит о двух важных вещах: о том, что реальность всегда страшнее вымысла, и о том, что жажда страха - это важная составляющая жизни.
Наиболее ярко эта идея раскрывается в истории Пеллегрины. Выйдя за пределы своей личности, героиня совсем «поднимается» над понятием страха. Нельзя сказать, что в своей последующей жизни (или скорее - в своих последующих жизнях) она ничего боится, но теперь ее страхи меняются вместе с ее масками. Страх перестает быть непроизвольной реакцией и становится элементом игры, которую ведет героиня. Страх, таким образом, становится скорее позитивной, созидательной силой.
Личные страхи героев, а также желание разгадать тайну личности Пеллегрины становятся катализаторами сюжетообразующих мотивов побега и преследования, которые реализуются одновременно, но с позиций разных персонажей.
Линкольн описывает весь свой путь как безнадежную погоню за женщиной («a wild-goose chase after a woman» (4, 214). В этом же поиске находится и Пилот, и отчасти барон. Герои, таким образом, преследуют девушку, так как полагают, что ей грозит опасность в лице старого еврея. Но Пеллегрина, как выясняется, спасается бегством именно от героев, так как они являются людьми из ее «прошлых жизней». Старый еврей, которого воспринимают именно как носителя темной, сверхъестественной энергии («I truly believed that he belonged to the devil» (4, 239), так говорит о нем Линкольн), действительно следует за героиней, но по ее собственной просьбе. Тот, кто для героев кажется основным источником опасности, для героини - некий «ангел-хранитель». Изначальная опасность оказывается доброй силой. А герои (Линкольн, Пилот и барон Гильденстерн), практически одержимые желанием найти, догнать Пеллегрину, кажутся куда более устрашающими и опасными, чем мистически-демоническая фигура старого еврея.
Кроме того, мотив побега по очевидным причинам тесно переплетен с хронотопом рассказа. Именно благодаря ему в повествование вводится типичное для готической литературы место действия - отрезанный от мира монастырь.
Итак, Карен Бликсен использует все описанные готические мотивы для того, чтобы создать напряженную атмосферы и рассказать странную, недосказанную, похожую на сон историю. Типичные черты готики, такие как субъективизм восприятия и тяга к фантастическому, также ярко проявляются как в анализируемом рассказе, так и во всем остальном сборнике.
Однако рассказ Карен Бликсен во многом отличается от традиционного готического романа, и может быть отнесено скорее к неоготике. Здесь можно отметить и то, что неоготическая литература отдавала предпочтение кратким формам (сохраняющим при этом все эстетические особенности готических романов), и то, что фокус источника страха смещается в этой литературе от внешнего мира к внутреннему. Герои боятся уже не фантастических монстров или семейных проклятий, а оков собственного сознания.
Но и неоготической традицией творчество Карен Бликсен не ограничивается. Используя классические готические мотивы, Карен Бликсен меняет систему приоритетов в произведении. Это и представление страха как положительной силы, и отсутствие морализаторского тона, вынесение жизни за рамки морали.
Ярко проявляется и изменение важнейшего для готики мотива рока. Идея неотвратимой судьбы находит в рассказе «Сновидцы» неожиданное разрешение: неизбежность рока одновременно и утверждается, и отрицается. Писательница, таким образом, приходит к балансу между неотвратимостью судьбы и свободой воли, не отказываясь при этом ни от одного, ни от другого.
Все эти изменения объясняются основной целью, которую ставила перед собой Карен Бликсен при написании произведений. Писательница не ставит перед собой типичную для готики задачу напугать читателя. Ее цель - «освободить воображение от оков» [5, 28], вовлечь его в процесс создания и развития воображаемого мира. Можно сказать, что Карен Бликсен хочет погрузить читателя в сон, сделать его самого сновидцем и «снотворцем». Этим объясняется неоднозначность концовки рассказа, отсутствие объяснения событий, а также общее ощущение странности, алогичности происходящего.
В заключение отметим, что готические мотивы, даже в измененном, модифицированном виде все равно резонируют с читателем, так как они направлены на мысли и чувства, свойственные каждому человеку, такие как страх перед неизвестным, желание разгадывать тайны, поиск своей судьбы. Ощущение непознанности и непознаваемости мира, чувство собственной неприкаянности, потерянности в жизни с развитием человечества становятся еще более обостренным. Поэтому понятен и неутихающий интерес к эстетике и идейному наполнению готики как в литературе, так и в других сферах искусства.
Литература (russian)
- Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы: очерки русской литературы XX века / Б.М. Гаспаров. – Москва: Наука, 1994. – 304 с.
- Силантьев И.В. Мотив. / И.В. Силантьев // Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / гл. науч. ред. Н.Д. Тамарченко. – Москва : Изд-во Кулагиной - Intrada, 2008. – С.130-131.
- Лавкрафт Г. Сверхъестественный ужас в литературе [Электронный ресурс]. - URL: http://lib.ru/INOFANT/LAWKRAFT/sverhestestvennyj_uzhas_v_literature.txt (дата обращения: 10.12.2019)
- Dinesen, I. Seven Gothic Tales. - New York : Harrison Smith and Robert Haas, 1934. - 420 p.
- Johannesson, E. The World of Isak Dinesen. - Seattle: University of Washington Press, 1961, - 168 p.
Литература (english)
- Gasparov B.M. Literaturnyye leytmotivy: ocherki russkoy literatury XX veka [Literary Leitmotifs: Essays on Russian Literature of the 20th Century]. Moscow, Nauka Publ., 1994, 304 p. (In Russ.)
- Silant'yev I.V. Motiv. In: Poetika: slovar' aktual'nykh terminov i ponyatiy [Poetics: a dictionary of relevant terms and concepts]. Moscow, Kulagina – Intrada Publ., 2008, pp. 130-131. (In Russ.)
- Lavkraft G. Sverkh"yestestvennyy uzhas v literature [Supernatural horror in literature]. Аvailable at: http://lib.ru/INOFANT/LAWKRAFT/sverhestestvennyj_uzhas_v_literature.txt) (In Russ.)
- Dinesen, I. Seven Gothic Tales. New York, Harrison Smith and Robert Haas, 1934, 420 p.
- Johannesson, E. The World of Isak Dinesen. Seattle, University of Washington Press, 1961, 168 p.